На мобильную версию

Интернет-магазин:

8(499) 938-85-69

8(800) 350-73-62

(физические лица)
(8800 звонок бесплатный)

Центральный офис:

8(495) 961-35-15

(юридические лица, ИП)

 Обратный звонок

Шоу-рум:

8(499) 406-05-22 м. Пражская

8(499) 406-05-27 м. Сокол

Андрей Елизаров: « RIVAL – достойный конкурент, выдерживающий обязательства»

Фабрика Rival, основанная в 1996 году, входит в десятку крупнейших предприятий мебельного бизнеса и занимает одну из лидирующих позиций среди компаний полного цикла. Андрей Елизаров, личность многозначная и деятельная, рассказывает о том, как добиваться поставленных целей и двигаться вперед, несмотря ни на что.

– Андрей, расскажите об истоках своей профессиональной деятельности.
– Я начал свою карьеру в 1997-ом в компании «Фронда-мебель», которая занималась поставкой офисной мебели. Перед этим работал по специальности на заводе, но был вынужден выйти на рынок труда, потому что зарплату за полгода никто из сотрудников, в том числе и я, не получили. В компанию «Фронда-мебель», которая на тот момент расширяла штат, пришел по вакансии, как бывший студент. Начав с должности рядового менеджера по продажам, в 2000-м я ушел из компании начальником отдела спецпроектов. В том же году меня пригласили на должность коммерческого директора в RIVAL.

– Есть ли какие-то знаковые моменты, этапы становления и развития компании, которые стоит назвать?
– Стоит особо отметить 2005-й год – тогда компания первый раз сделала тысячу диванов в месяц. Мы долго не могли подойти к этому рубежу, преодолеть его. Это дало RIVAL возможность «вдохнуть», начать получать прибыль и работать на рынке. Помню кризис 2008-го: деньги за диваны менялись на технику, на выручку от продажи которой мы затем закупали комплектующие. Это было необходимо для спасения капитала. Странная была ситуация. Представьте себе, деньги за каждый проданный диван из салонов тут же забирал менеджер, привозил их в главный офис, а мы пытались с ними что-то сделать. Товара не было, быстро обесценивался рубль, а ткани продавались за доллары. И чтобы как-то сбалансировать этот процесс, приходилось покупать. На этом фоне мы приобрели две лишние доставочные машины, которые через какое-то время продали и тем самым сберегли капитал. Этот период дался всем тяжело – кризис наступил стремительно и неожиданно, но и закончился он быстро – буквально в течение полугода, после чего снова начался рост. Но эти времена были «черными».

– Сложные экономические времена сегодня складываются иначе? –Да, это затяжной кризис. Ситуация ухудшается тем, что он затрагивает как покупателей и продавцов, так и гос- монополии и госорганы. Если в 2008- ом кризис был, однако розница почти не пострадала, то сейчас есть опустевшие торговые центры. Благосостояние народа и покупательская способность снижаются, меняются приоритеты людей при покупке.

– Что нужно делать, чтобы не за- крыться в кризис?
– Работать. Просто работать. Двигаться вперед, без оглядки на тех, кто опустил руки.

– А что-то конкретно антикризисное вы делаете?
– Во-первых, стали интенсивнее работать с товарами более низких ценовых групп. Если раньше мы продавали диваны уровня «средний» и «средний плюс», то сейчас продаем и средний эконом, что для нас нетрадиционно. Занимаемся этим около года, добились определенных результатов и не собираемся останавливаться. Новые модели, которые мы делаем, в том числе и для сетей, базируются на принципах снижения себестоимости.

– Как проходит процесс импортозамещения?
Заменили механизмы и фурнитуру. Удалось заменить отечественными 90% материалов импортных комплектующих, появились хорошие аналоги инструментов, расходных материалов и дополнительных аксессуаров, что сократило основные издержки. Например, теперь мы работаем с отечественными поставщиками клея, продукция которых по качеству не уступает немецкой

– Качество не пострадало?
Нареканий по качеству нет, гарантия, которую мы даем на механизмы, оправдывается. Компания RIVAL работает с 1996-го, и все эти годы мы выдерживаем обязательства. У нас нет обманутых или брошенных клиентов. Мы хотим продлить гарантийный срок, чтобы качество наших изделий было на столь же высоком уровне. Шли к этому долго, на крупнейшей отечественной профильной выставке «Мебель–2015» сделали презентацию для наших партнеров, которые одобрили такие изменения. Планируем уже этим летом перейти на 25-летнюю гарантию по механизмам на еврокнижках на металлокаркасе. Раньше пользовались механизмами польского производства (на малых формах), а также сербскими, хорватскими и турецкими, а теперь практически все механизмы отечественного производства – в частности, компании VIA FERRATA.

- Кто ваши клиенты и в чем заключается специфика работы с ними?
– Компания RIVAL с давних пор ориентируется, в основном, на продажи в регионы России. У нас есть топовые клиенты, которых мы очень ценим. Это крупные игроки рынка, и работа с ними для нас – это непростой труд, дающий, однако, взаимный эффект. Мы поставляем мебель, которая уезжает к ним «в один конец», и они спокойно ее продают, зная, что проблем с эксплуатацией у покупателей не будет. Они ценят достойное качество нашего продукта, которое достается за разумные деньги, а мы ценим клиентов, которые умеют и могут торговать в регионах, потому что наша компания сама розничными продажами в регионах не занимается. Также работаем с рядом сетевых заказчиков, и этот положительный опыт будем продолжать.

– Кто ваши конкуренты, и что вы де- лаете для того, чтобы среди них выделяться?
– Нашими конкурентами я назвал бы практически любую фабрику, любого, даже небольшого производителя в регионе, потому что мы с ними сталкиваемся на площадках продаж. Да, мы конкурируем со всеми – поэтому и называемся RIVAL, что в переводе с французского означает «соперник», «конкурент». Из крупных, значимых игроков хотелось бы выделить компании MOON, ANDERSSEN, «Ладья» с их объемами и качеством. Это сильные представители, с ними считаемся не только мы, но и весь рынок.

– За счет каких преимуществ вам удается это делать?
Преимущества RIVAL напрямую связаны с тем, что большинство моделей фабрики – это чехловая мебель. Она имеет высокую ремонтопригодность, низкую себестоимость замены или восстановления, и – самое главное – высокую транспортабельность. Ее можно занести в любую квартиру, поставить в любое место, она всюду подойдет и будет радовать хозяина. Ну и, конечно, это надежное спальное место на каждый день: диван-кровать. Конкурентов, которые занимались бы профессионально только чехловой мебелью, у нас практически нет. А спрос на эту продукцию есть.

– Он изменился из-за кризиса? Каким образом?
– Повысилась культура покупки. Люди стали анализировать рынок, оценивать, выбирать и покупать достойные вещи. Это очень хорошо. Тем самым я считаю, что сильно пострадал рынок некачественных продуктов. И нам это только на руку.

– Наверное, именно маленькие производители, с которыми вы конкурируете в регионах, высоким качеством продукции и не отличаются?
– У них ни качества, ни стабильности. Есть три определяющих аспекта: это скорость, качество и цена. И каждый из них теряет как минимум что-то одно. Одновременно три фактора выдержать крайне сложно в непоточном производстве.
  
– Существуют разные точки зрения на то, как спрос меняется во время кризиса. Одни говорят, что проваливается «середина», а совсем дешевая и премиум-класса продукция продается одинаково – как в кризис, так и без него. Другие говорят, что падают продажи во всех сегментах. Что видите вы?
– «Сползает» точно все. Люди, которые раньше приобретали эконом, теперь не могут приобрести ничего, а те, которые приобретали средний класс, готовы добавить еще рубль и взять все-таки качественную вещь. Можно привести аналогию с авторынком: те, кто могли покупать «Жигули» за шестьсот тысяч, предпочитали иномарки за семьсот. И рынок, например, корейских автомобилей меньше пострадал во время кризиса, чем российский с автомобилями, которые дешевле. То есть вопрос цены, наверное, не приоритетный. Клиент все-таки хочет видеть свойства и качество.
  
– В вашей ценовой политике вы опираетесь на маркетинговые исследования?
– Да, у нас есть точные представления о нашем покупателе. То есть мы четко знаем, кто и зачем покупает нашу мебель, как результат – ежегодный прирост продаж нашей продукции. Это подтверждает, что мы идем верным путем, выбрали правильную ценовую нишу и угадали с покупателем. Мы прислушиваемся к собирательному мнению наших основных клиентов. Они, как правило, обладают возможностью работать с конечным покупателем и предоставляют максимально полную информацию.
  
– Правильно ли я понимаю, что кризис для вас имеет не только отрицательные, но и положительные последствия?
– Я предлагаю посмотреть патриотически на этот важный вопрос. Долгое время, получая излишние деньги, мы их тратили во многих случаях необдуманно, и сейчас появилась возможность задуматься над тем, насколько это целесообразно. За последние 15–20 лет российское производство свернулось во всех направлениях. Это касается всего: вещи, которые нас окружают, начиная от зубочисток и заканчивая тракторами, импортные. Но я думаю, что кризис развернет этот вектор, и многое из того, что может и должно производиться в России, будет создаваться здесь. Нужна более глубокая обработка. Нельзя же валить дерево и продавать его как древесину, его можно продавать как доску, а лучше – как шпон, а еще лучше – как шкаф. И для этого сейчас создаются финансовые предпосылки. Легкая промышленность нуждается в поддержке на уровне государства, а сейчас ее нет. Если «Автоваз» получает господдержку в районе 70–80 млрд рублей в год, то легкая промышленность не получает ни копейки.

– Каковы, на ваш взгляд, проблемы отечественных мебельщиков? Если говорить не только об отсутствии поддержки государства.
– Если говорить о мебельной промышленности, в России ее не существует как таковой. В нашей стране не производят оборудования для изготовления мебели, все оно импортное. Полностью. Не только для деревообработки. К примеру, нужные для производства диванов пистолеты также привозятся из-за границы. У нас нет специальных институтов, где обучали бы технологии изготовления, учат только дизайну. И как следствие, нехватка технических кадров - швей, обойщиков, сборщиков, что сказывается на цене, качестве, временных затратах. Фабрикам приходится организовывать самостоятельное обучение, на местах или в специальных отделах, однако не все понимают и не все хотят. Во многом потому что работа на мебельных фабриках в России не престижна. Надо повышать престиж профессии. Это ведь перспективный реальный сектор экономики, он интересен всем. И поддерживается на уровне государства во многих цивилизованных странах мира.

 – А в России не только не поддерживают, но и мешают?
– В принципе, да. Фискальная политика в России едина для всех, соответственно, никто не разбирается в том, «Газпром» ты или RIVAL, и все мы равны перед налоговой системой. Это факт. Но есть многие факторы, которые, как я считаю, необходимо учитывать. Может, дополнительные субсидии или скидки для мебельной отрасли и не нужны, но необходимо давать возможность сделать инвестиционные проекты по развитию. Я могу сказать честно, что даже закупка какого-то определенного оборудования – это очень дорогостоящие вещи, и покупать его в отсутствии прямого лизинга, с существующими процентными ставками и сроками, фантастически сложно. За границей оборудование можно купить под ноль процентов годовых, и это не требует субсидии. А у нас только на общих условиях, и лизинг уже перевалил за 30 процентов подорожания в год. Такая экономическая бизнес- модель в России сложилась сейчас. Что называется «не нравится – не бери».

– Расскажите о кадровой политике в компании RIVAL.
– Кадры в компаниях создаются, работают. У нас очень низкая текучесть персонала, увольняется менее полу- тора процентов сотрудников в год. Потому что люди, попавшие в RIVAL, поняв свою значимость и реализовавшись здесь, не хотят менять место работы. Меня поддержат многие опытные кадровики – уже больше года для персонала нашей компании на первом месте не зарплата, а такие ценности, как самореализация, профессиональная гордость, достоинство. Человек, который отработал год и понимает, что делает правильный, хороший бизнес, ему стабильно и комфортно, в нем остается. Мы воспитываем кадры с нуля. Отрасль в достаточно сложном положении. Тем не менее, я не знаю бизнеса, который был бы легким, иначе все бы давно уже работали в нем. Но мебельный бизнес точно не самый легкий, в том числе и потому, что подвержен сезонным колебаниям, и товар здесь не первого спроса.

– У вас лично и у компании есть не- кий основной принцип, кредо?
– Я сказал бы так: мы пацифисты, мы против войны. Между клиентами и фирмами в том числе. К примеру, если Роспотребнадзор настаивает, чтобы ярлычок был справа, а не слева, мы готовы внести изменения, но не надо закрывать за это нарушение предприятие на пять дней или вводить еще какие-то санкции. Мы очень послушные и дисциплинированные, и хотелось бы, конечно, обратной связи. В этом реальном секторе экономики нужен мирный человеческий труд, и это и есть наше главное кредо.
  
К чему вы стремитесь, какой видите свою компанию в будущем?
– Хотелось бы сделать так, чтобы мы стали лидером, задающим тон. На протяжении последних 3-4 лет нашу продукцию начали массово копировать и подделывать, и это касается не только мебели, но и информационных материалов: перепечатывают каталоги, пользуются рекламными фотографиями с сайта. С одной стороны, это подтверждает то, что мы разрабатываем хорошие модели, раз их копируют. С другой, наносится репутационный вред компании, потому что так создается конфликт интересов торговых центров и продавцов. Тяжело объяснить покупателю, кто есть кто. Это нездоровая конкуренция, которая ни к чему не приводит. У нас было две попытки осадить зарвавшихся региональных производителей, но мы нигде не получили поддержки – в России за- патентовать мебель и сделать ее уникальной, к сожалению, невозможно. Любой патент можно обойти, минимально изменив конструкцию. И это особенность именно отечественного законодательства. За границей сделать клон или аналог крайне сложно. А у нас клонирование мебели, особенно топовых, популярных моделей, сильно развито. Это четко просматривается в интернет-продажах.

– Какую роль в вашей жизни играет работа? Мы живем, чтобы работать, или работаем, чтобы жить?
– Думаю, любой директор компании или любой топ-менеджер скажет, что, к сожалению, работа доминирует, и мы все-таки живем, чтобы работать. По крайней мере, пока так. Но надеемся, что это скоро изменится (смеется). Конечно, семья не менее важна, однако в сложившихся экономических обстоятельствах работа зачастую ее перекрывает. В компании сейчас работают более четырехсот сотрудников, и я чувствую ответственность за каждого из них, переживаю, как за собственных детей. Это очень тяжело психологически. Моральная нагрузка, которая ложится на директоров предприятий, особенно в реальном секторе экономики, велика. В RIVAL многие работают по 10 лет. И эти люди проходят с тобой большой жизненный отрезок, за это время у них рождаются дети, стареют и умирают родственники. И все это происходит рядом с тобой. Дома ты можешь увидеть только детей и жену, а здесь их 400, и все как родные.

– Многие произносят и «Риваль», и «Райвэл». Так как все-таки правильно?
– Фабрика мягкой мебели «Риваль», так говорим мы. А с лингвистической точки зрения, зависит от того, говорят это на французском или английском. Само слово «rival» – французского происхождения, произносится – «Риваль», с ударением на последний слог. Когда я пришел в компанию, мы поддержи- вали несколько брендов, и RIVAL не выделялся, а когда встал вопрос об общем названии компании, решили назвать ее именно так. Лучшего названия не придумали: это слово хорошо подчеркивает и французское происхождение чехловой мебели, и показывает нашу позицию как серьезного соперника, конкурента. Благодаря на- шей работе надеемся сделать этот мир чуточку лучше. Я оптимист и патриот, и это, наверное, позволяет смотреть в будущее уверенно. 


Давид Минасянц: В ситуации идеального шторма
07.04.2021

Группа «Аметист» — одна из немногих вертикально интегрированных структур в российской мебельной отрасли.
Барбара Буссе: «Поколение Z: сделаем это по-быстрому!»
10.01.2020

Чего хотят постмиллениалы? Куда уходят бренды? Зачем думать об устойчивом развитии, текстильных трендах и работать для своих клиентов 24/7 в бесперебойном режиме? Кто убил традиционный маркетинг и насколько драматично влияние цифровых аборигенов на мебельный рынок?
Майкл Анастассиадес: «Инстинкт больше знания»
20.12.2019

Дизайнером 2020 года, по версии Maison&Objet, стал Майкл Анастассиадес, британский дизайнер кипрского происхождения.
Сергей Гравчиков: «Есть просто вещи, а есть вещи со смыслом»
12.12.2019

Сергей Гравчиков – ведущий дизайнер молодой российской компании UNIKA MØBLÄR. Миссия бренда – сделать дизайн доступным, а интерьер – креативным.
Маурицио Буррато: «Дайте мне что-то другое!»
05.12.2019

Как поменялся обычный потребитель за последние несколько лет? Зачем предлагать что-то большее, чем просто продукт? Почему там, где эксперт видит различие, новичок видит одно только сходство?
Вячеслав Тепляков: «Интернет-торговля: рост вместо падения»
10.10.2019

По оценкам аналитиков, объем российского рынка интернет-торговли в 2019 году достиг 1,7 трлн рублей. Это один из самых стабильно и быстро растущих сегментов, игнорирующий стагнацию или даже падение других традиционных каналов.
Елена Строганова: «В тренде – все оттенки саванны»
23.09.2019

Мебельный сезон – в самом разгаре. Какие цвета и фактуры набирают популярность, а какие покидают модную авансцену? Как сочетать между собой трендовые оттенки?
Андрей Холодов: «Умная мебель должна быть доступной!»
05.09.2019

Гаджетизация всё сильнее охватывает нашу жизнь, и мебельная отрасль не исключение. Какие устройства сегодня монтируют в мебель?
Лариса Леванович: Пространство для развития
23.07.2019

Генеральный директор компании «Аметист» Лариса Леванович убеждена, что огромные резервы для роста и обновления бизнеса скрыты в корпоративной культуре, проверенных практикой управленческих технологиях и... чтении хороших книг.
Андрей Андреев: «Сила компании – в людях!»

Компания Andrea более двадцати лет занимается производством диванов, которые выделяются на фоне привычных моделей российского масс-маркета. Современным дизайн, модульное исполнение, персонализированная функциональность соответствуют текущей технологичности и индивидуальным запросам покупателей.
Как мебельный бизнес менялся в 2018 году и чего ждать от 2019 года?

В течение всего 2018 года усиливалась тенденция омниканальности, развитие взаимодействия онлайн и оффлайн, как пример – повышение мобильного трафика на сайты и снижение органического трафика в магазинах.
Юрий Титов: «Я вижу кухни глазами потребителей!»

Генеральный директор компании «Кухонный двор» превратил производство кухонь в искусство. Профессиональная история в деталях – в интервью с Юрием Титовым, который считает, что в основе личного и делового успеха – постоянное движение, смелость в принятии решений и уверенность в своих силах и в завтрашнем дне.
Елена Хотовицкая: «Я не могу сидеть и ждать!»

В 2018 году фабрике «Добрый стиль» исполняется четверть века. В 2013 году компания, которая была лидером российского мебельного рынка, переживает «клиническую смерть». Мало кто верил, что новым владельцам удастся спасти фабрику. Однако, жизнь «Доброго стиля», начавшаяся после краха, оказалась насыщенной и успешной.
Геннадий Залескин: «Всегда будет то, что можно улучшить!»

Мебельная фабрика O’Prime – динамично развивающаяся компания, которая входит в пятерку лучших производителей мягкой мебели в России. Цифры, которые о многом говорят: 11 лет работы на рынке, 141 фирменный магазин и 11 салонов на стадии открытия. Ежегодно компания выпускает 11 000 диванов. Жители восьмидесяти девяти регионов России и стран ближнего зарубежья используют эксклюзивную мебель O'Prime.  Мы встретились с генеральным директором перспективной компании, чтобы поговорить о факторах успеха и ближайших планах на будущее.
Вера Журавлева

Осень – время активной подготовки к главной для отечественных мебельщиков выставке, открывающей новый деловой сезон и подводящей итоги интенсивной работы в течение года. «Мебель» на Красной Пресне – исключительное мероприятие для всех профессионалов мебельного бизнеса, которое нельзя пропустить.
Давид Минасянц

Накануне 25-летия АМЕТИСТ и 15-летия VIA FERRATA успешный предприниматель, первопроходец российского бизнеса, говорит об основных вехах деятельности группы компаний и о направлениях развития в ближайшей перспективе. А также о том, почему серьезный бизнес и серые схемы – вещи несовместные, в чем главное предназначение мебельных альянсов и как инвестировать в будущее, нарушая закон Парето и применяя революционные технологии.
Франко Бонин: свой успех мы делим  с партнерами

Франко и Луиза Бонин, владельцы и бессменные руководители компании VIBO, посетили в октябре с рабочим визитом офис компании АМЕТИСТ. В напряженном графике переговоров и встреч чета Бонин нашла время пообщаться с редактором и ответить на несколько вопросов.
Итальянская компания Vibo была основана в 1979 году. В настоящее время предприятие известно не только в Италии, но и за ее пределами как один из самых крупных в Европе производителей комплектующих высокого класса для кухонной мебели и шкафов-купе.
Дизайнер MOBILCLAN о России, Италии, красоте и бизнесе

Уже больше 20 лет Маурицио Фрецца одну половину своего времени проводит в Италии, а другую – в России. На родине он руководит предприятием, изготавливающим мебель на заказ, а у нас представляет несколько итальянских компаний. Сказать, что синьор Маурицио интересный собеседник – значит не сказать ничего.
Евгений Шаманский: «В бизнесе я делаю ставку на культурное качество!»

Мебельная фабрика «МООН» – это современная компания, оснащенная по последнему слову техники. Модельный ряд предприятия, постоянно обновляемый благодаря собственному конструкторскому бюро, помогает потребителю создать индивидуальное жилое пространство. Руководителем и создателем «МООН» является Евгений Владимирович Шаманский, талантливый предприниматель и обладатель уникального хобби, никак не связанного с мебельной отраслью.
«РОНИКОН»: качество и инновации

Владелец одного из крупнейших производств шкафов о развитии, кризисе и перспективах

Новости 1 - 20 из 22
Начало | Пред. | 1 2 | След. | Конец
Корзина
0
0

1

Telegram